Не сетуй, брат, что рано грешный свет
покинул. Верь ты мне:
нас издали пленяет роскошь
и женская лукавая любовь.
Помысли, сын, ты о царях великих:
Кто выше их? И что же?
О, как часто, часто
они сменяли свой посох царский, и порфиру,
и свой венец роскошный
на иноков клобук смиренный
и в келии святой душою отдыхали...
Здесь, в этой самой келье
(в ней жил тогда Кирилл многострадальный,
муж праведный), здесь видел я царя.
Задумчив, тих, сидел меж нами Грозный,
и тихо речь из уст его лилася,
а в очах его суровых
раскаянья слеза дрожала...
И плакал он...
А сын его Феодор! Он царские чертоги
преобратил в молитвенную келью.
Бог возлюбил смирение царя,
и Русь при нём во славе безмятежной
утешилась. А в час его кончины
свершилося неслыханное чудо!
Палаты исполнились благоуханья...
и лик его, как солнце, просиял!..
Уж не видать такого нам царя!
Прогневали мы бога, согрешили,
владыкою себе
цареубийцу нарекли.